29 апреля в библиотеке в рамках Астафьевских дней прошла встреча с прозаиком и публицистом, автором киносценариев, рассказов, повестей Михаилом Кураевым.
Михаил Николаевич рассказал о том, как начал писать. Смеётся, что еще в школе мечтал, чтобы его портрет когда-нибудь висел в ряду портретов писателей в школьном коридоре. Однажды он решил описал реальную историю, сильно его поразившую, но «не смог наврать». Не смог написать нецензурную брань, которая была в жизни. «Стало грустно, что писатель из меня не получился».
Следующее произведение появилось на свет через 40 лет. «Все эти годы мне было просто стыдно», – замечает писатель. Почти 30 лет он проработал на Ленфильме в сценарном отделе. Сценаристов принимали в Союз писателей, но сценарий – это смертник, говорит Михаил Николаевич. Будет ли он поставлен когда-то? Или так и пролежит никому не нужный? «У меня счастливейшая биография: из 30 моих сценариев половина пошла в работу». Кураев говорит, что у сценария, в отличие от пьесы, нет жизненного запаса. Даже одна реплика, вставленная режиссером, может испортить сценарий, сделать его совсем не тем, что задумывал сценарист. «Это как в прорубь залезть ведром из-под керосина. Из-за этого я и стал писать и радовался – а вот этого не снять в кино!».
«Писать – это счастье, – говорит Михаил Николаевич. – Слово конструктивно, оно образует пространство, которое невозможно ни в музыке, ни в живописи, ни в кино».
То, что М. Н. Кураев писал, он почти никому не показывал. Однажды сосед попросил почитать что-то из написанного. А сосед оказался знакомым Д. С. Лихачева. Дмитрий Сергеевич через какое-то время через соседа спросил, не против ли Михаил Николаевич, чтобы вещь была опубликована. Д. С. Лихачев в то время был членом редколлегии журнала «Новый мир». Конечно, Кураев был не против. Приехал в Москву, пришел в редакцию. Встречается в коридоре с главным редактором Сергеем Павловичем Залыгиным, а тот: «Я вас не вызывал! Приносите ещё, будем печатать!».
Кураев и Астафьев познакомились на Ленфильме, на съемках фильма «Таежная повесть» по повести Астафьева «Царь-рыба», где в сценарной коллегии работал Михаил Кураев. Но это знакомство не создало отношений. После публикации в 1993 году в «Новом мире» романа Кураева «Зеркало Монтачки» Михаилу Николаевичу пришло письмо от Астафьева. Это было началом большой дружбы. Михаил Николаевич постоянно приезжал в Овсянку, участвовал в «Литературных встречах в русской провинции».
Кураев так говорит об Астафьеве: «Он писатель трагичный. В его произведениях то, что называется фантомными болями. Его любовь к родине, пропитанная фантомными болями, делает его великим». Сравнивает Астафьева с пулей – «его стержень, его суть не остановить, бьёт наповал».
На встрече М. Н. Кураев подробно рассказал о героях своей книги «Отец и другие, плюс электрификация. Исторические свидетельства», а также о книге Майи Чумак «Памяти Кабира», которые он подарил библиотеке.
Маргарита Михайловна Ермакова подарила М. Н. Кураеву книгу писем В. П. Астафьева В. И. Ермакову.
